с

Женская сексуальность всегда концептуализировалась на основе маскулинных параметров. Потому оппозиция «маскулинной» клиторальной активности и «феминной» вагинальной пассивности, оппозиция, которая Фрейду – и многим другим – виделась как стадии или альтернативы в развитии сексуально «нормальной» женщины, скорее отвечает – это кажется совершенно ясным – практике Мужской сексуальности. Клитор воспринимается как маленький пенис, пригодный для мастурбации до той поры, пока не вступает в силу страх кастрации (у мальчика), и вагина ценится как «пристанище», предоставляемое мужскому органу, когда уже запрещено доставлять себе наслаждение рукою и она должна найти себе замену.

В этих терминах эрогенные зоны женщины не значат ничего, кроме клиторального секса, несравнимого с благородным фаллическим органом, кроме дыры-вместилища, футляра, массирующего пенис во время сношения: это не-пол, но лишь маскулинный орган, обращенный на себя, себя охватывающий.

О женщине и ее наслаждении этот взгляд на сексуальные отношения не говорит ничего. Ее участь – это «нехватка», «атрофия» (сексуального органа), «зависть к пенису», единственно признанному сексуальному органу. Потому всеми доступными способами она пытается этот орган присвоить: в несколько рабской любви с отцом-мужем, его предоставляющей, в желании пениса-ребенка, предпочтительно мальчика, прорываясь к культурным ценностям, по праву принадлежащим одним только мужчинам и потому всегда маскулинным – и так далее. Женщина переживает свое желание лишь как ожидание того, что она наконец вступит во владение эквивалентом мужского органа.