Феминистки опровергают стереотипы о себе

[liojbuy]

с

«Мой район» собрал самые популярные мифы о феминистках — их развенчивают акционистка и режиссер Леда Гарина, кандидат философских наук Мария Рахманинова и журналистка Белла Рапопорт. Все трое — феминистки.

«Все феминистки старые и страшные»
Белла Рапопорт: «Поскольку установка, что красота — главная женская ценность и право мужчин решать, что же это такое, магическим образом сочетаются, естественно, что неугодных женщин наказывают, именно "лишая" их той самой главной ценности. Хотя бы вербально. Кроме того, это наказание должно служить уроком другим женщинам, чтобы им было неповадно "выступать".
Феминистки, как и все остальные женщины, могут быть какого угодно возраста и выглядеть как угодно, носить любую одежду и пользоваться косметикой в зависимости от желания. Мы никому ничего не должны».
Леда Гарина: «Всем феминисткам, с которыми я знакома — а это достаточно большое количество женщин, — от 20 до 30 лет. Потом, часть фемдвижения — это мужчины: про них странно было бы сказать, что они "старые и страшные женщины". Внешне вы не узнаете феминистку — кто-то из них пользуется косметикой, кто-то нет, кто-то предпочитает гламурную одежду, а кто-то спортивный стиль.
Здесь важно не утверждение, а способ обесценивания, потому что для нашей современной культуры женщина в первую очередь оценивается по внешности. И если вдруг женщина не отвечает запросам, то она как бы выпадает из общественного поля. Когда ты Ксения Собчак — в дорогом костюме, молода, с макияжем и прической — тогда ты имеешь право высказываться».
Мария Рахманинова: «Мне кажется, этот стереотип необходим для того, чтобы дискредитировать учение о феминизме — чтобы не думать о своей ответственности за проблемы в обществе, чтобы не выходить из зоны комфорта, люди зачастую так говорят. Переход на личности — это типичный пример поведения в полемике, когда ты не хочешь слушать своего оппонента, и когда само его существование вызывает у тебя дискомфорт».

«Феминистки одинокие, без семьи и детей»
Л.Г.: «На самом деле среди феминисток такое же количество женщин, состоящих в паре или браке, как и среди нефеминисток. Просто российские мужчины не готовы представить, что какие-то мужчины строят отношения не на стереотипах, а как равные партнеры: зарабатывают столько же, не предъявляют условия относительно внешности женщины.
Другое дело, что у феминисток к партнерам требования будут гораздо выше, чем у других женщин, так как феминистки более просвещены в гендерных и социальных аспектах. Когда ты не смотришь мужчине в рот и не говоришь: "Ты такой сильный, а я такая бедная овечка", то из поля зрения части мужчин ты выпадаешь. Они реагируют на такой шаблон поведения: женщина должна быть слабой, нуждаться в помощи, быть немножко тупенькой, смотреть в рот и все время варить борщ».
Б.Р.: «Репродуктивное давление со стороны общества на людей обоего пола, и в особенности на женщин, очень велико: без семьи и детей ты вроде как и не женщина, и не человек, даже если ты очень успешна в других сферах. Ты обязана иметь мужа, а не мужа, так ребенка или нескольких. Феминизм всего лишь дает возможность выдохнуть, оглядеться вокруг и решить, действительно ли ты хочешь иметь все это, или это — социальные ожидания, которые ты чувствуешь себя обязанной выполнить».
М.Р.:«Здесь идет речь о праве на выбор — если женщина хочет остаться одна, она должна иметь возможность остаться одной без того, чтобы общество ее за это порицало.
Гендерные стереотипы создают ситуацию, при которой мы вынуждены следовать определенным сценариям — и сценарии брака, партнерства или сексуальных отношений весьма жестки. Феминизм же отстаивает право человека на то, чтобы он сам выбирал свой сценарий вне зависимости от того, совпадает он с общественным мнением или нет. Феминистка может любить, быть любимой, иметь детей — если она этого хочет. У меня есть знакомые феминистки с детьми и с мужьями, с детьми и без мужей, с мужьями и без детей, без мужей и детей, люди, живущие долгое время без регистрации брака».

«Феминистки ненавидят мужчин»
Л.Г.: «Феминистки не ненавидят мужчин. Они ненавидят сексистские стереотипы, которые, чем глубже ты погружаешься в проблему, тем больше становятся видны. Одна моя приятельница (модельер и работает на производстве) рассказывает, что мужчины на работе ей могут сказать: "У тебя ноги длинные, стой глазами хлопай". Большая часть российских женщин это может воспринять как комплимент. На самом деле это оскорбление — оно обесценивает тебя как профессионала. Такое отношение мы видим сплошь и рядом.
Стереотипное мышление очень сильно выражено в интернет-среде: многие мужчины пишут, что женщины непонятно чего добиваются, что у нас и так "баборабское" общество, что женщины выходят раньше на пенсию и не служат в армии. Когда ты видишь такой комментарий в миллионный раз, то уже не хочешь подробно объяснять, в чем суть — и "записываешься" в мужененавистники. Один из стандартных примеров – как только ты говоришь о том, что у нас чудовищная статистика по изнасилованиям, что не существует понятия партнерское изнасилование, что 95% жертв не подают заявлений, мужчины начинают кричать: "Как, мужчин тоже насилуют! Если бы мужчин изнасиловали, они бы молчали. А вы чего орете?" Мне так сказал ведущий на радио в прямом эфире, интеллигентный человек с двумя высшими образованиями.
Мужчины — как вид, эстетический образ, как люди для дружбы, общения, взаимодействия — прекрасны. Но самые прекрасные мужчины — феминисты. Я считаю, что женщины только их должны рассматривать как гипотетических партнеров, а сексисты автоматически вымрут».
Б.Р.: «Я не считаю, что все мужчины от рождения безнадежны, и не ненавижу их. Что я действительно ненавижу, так это культ маскулинности, подразумевающей под собой насилие, авторитаризм, милитаризм, преклонение перед физической силой, желание подчинять и доминировать, жажду власти, навязывание собственной воли, отсутствие эмпатии и равнодушие к бедам и чувствам окружающих. К сожалению, из чудесных маленьких мальчиков общество в большинстве случаев воспитывает людей, которым свойственны все эти качества в той или иной степени».

«Феминистки не пользуются бритвой»
М.Р.: «Борьба за то, чтобы не брить подмышки, не является центральной для феминизма. Но она в свое время была одним из пунктов общей борьбы за то, чтобы распоряжаться своим телом не так, как нам диктует рыночная экономика (рынок побуждает нас производить массу разных процедур, которые раньше не были популярны), не так, как нам диктует насаждаемая в умах эстетика, а так, как мы сами этого захотим. Нужно всегда иметь выбор: если я хочу это делать, я делаю, если не хочу — я не должна подвергаться осуждению за то, что не следую каким-то требованиям».
Б.Р.: «Феминистки не воюют с бритвой, не отбирают ее у других женщин и тех феминисток, которые ею пользуются. Да-да, пользуются. Проблема в другом. Испокон веков выдуманные идеалы красоты, причем постоянно меняющиеся, настолько искажают восприятие, что все в женском теле, что может быть в нем природного, по иронии клеймится чуть ли не генетическим браком.
Чтобы соответствовать представлениям о мифической настоящей супер-женственной женщине, живые женщины вынуждены то подгонять свои тела под корсеты, то волосы под какой-то модный цвет, то брови под актуальную форму, и при этом делать вид, что все это — совершенно естественно, что они такими родились, и все это не составляет им труда. Женщины, за исключением аристократок в некоторые периоды, всегда ходили с волосатыми ногами, лобками и подмышками, и до относительно недавних пор никто не думал, что это каким-то образом противоречит женской природе. Теперь же мы должны не просто бриться, но еще и притворяться, что волосы у нас вообще почти нигде не растут, потому что внезапно это стало "природным" свойством настоящей женщины.
А ведь каждая женщина хоть раз в жизни задумывалась о том, как было бы хорошо просто пойти на пляж. В любой момент. Или заняться любовью. В любой момент. Когда захочется. Без неловких оправданий: "ой я сегодня не могу". Без мучительно-стыдливых размышлений о том, что и как у нее побрито или не побрито, и не торчит ли где предательский волосок. Без подчас дорогостоящих и болезненных подготовок "к моменту". Это очень мешает жить. У мужчин есть эта свобода. Мы тоже хотим ее иметь. Мы боремся не с бритвой, а с представлением о том, что она необходима».

«Феминизм разрушает здоровое патриархальное общество и семью»
Л.Г.: «Дело в том, что люди, которые это транслируют, не знакомы с историей и экономикой — с тем, что понятие "семья" всегда было понятием имущественным и относилось к производственным средствам. И так как изменились средства производства, его тип, женщина была включена в экономическую жизнь. И понятие о семье, где женщина воспитывает детей и обслуживает мужчину, разрушается. Это имеет отношение не к феминисткам, а к ходу истории».
Б.Р.: «Недавно РПЦ призвали к искоренению понятия "домашнее насилие". К искоренению самого домашнего насилия при этом призывают только феминистки. Учитывая чудовищную статистику гибели женщин от рук партнеров и мужей, статистику инцестов, детской смертности, алкоголизма (страшно подумать, сколько случаев в эту статистику не попадает), я бы хотела узнать, что такое здоровое общество в представлении людей, которые считают, что феминистки что-то там разрушают? Дайте нам закон против домашнего насилия, защитите семьи, и можете говорить о нас что угодно».
М.Р.: «Изначально семья — насильственный институт, где осуществляется мужская власть, где женщина не фигурирует как субъект мысли, высказывания, суждения или чувства. Женщина используется как средство для того, чтобы воспроизводить потомство и передавать ему частную собственность. Романтизация понятия "семья" происходит в XX веке.
Конечно, можно сказать, что феминизм осуществляет наступление на то, что мы называем патриархальной семьей, но это не имеет отношение к семьям с любовью, взаимопониманием, состраданием, уважением по отношению к партнеру. Феминизм осуждает лишь те модели брака, которые сохраняют консервативные принципы реализации власти, семьи, в которых практикуется насилие: физическое, сексуальное, экономическое и психологическое».

«Феминистки противоречат сами себе: с одной стороны — они требуют равных прав, с другой — хотят галантности, чтобы их носили на руках, защищали и платили за них в кафе»
М.Р.:«Я не представляю себе феминистку, которая хотела бы, чтобы ее защищали, открывали ей дверь или что-то подавали. Так называемое "мужское плечо" — это та плата, которую обычно осуществляет мужчина в патриархальном обществе за то, что приобретает женщину в безграничную собственность. Но надо отметить, что помощь может быть нужна абсолютно любому человеку: например, мужчине, который несет большие тяжелые сумки, я могу открыть дверь.
Естественно, феминистки не выступают за то, чтобы за них платили, они выступают за то, чтобы им платили на работе сообразно их заслугам, компетентности и тому труду, который они осуществляют. В нашем обществе огромная проблема "стеклянных потолков", оплата женского труда отличается от оплаты труда мужчин».
Л.Г.: «Это очень сложный вопрос. Культ защитника основан на частной собственности: женщина всегда была должна принадлежать какому-то мужчине, который бы защищал ее от агрессии других мужчин. Культ галантности — это доброжелательный сексизм. Недавно молодой человек попытался поцеловать мне руку и, извините, меня чуть не вырвало от этого. Я не понимаю: если я равный партнер, мужчины вряд ли будут целовать мне руки в знак уважения, и женщины редко целуют друг другу руки. Такие действия – проявление того, что тебя не признают равным.
И культ слабости навязывается: например, когда у женщины отнимают сумку, которую она якобы не может нести, двигают за нее стул, который она якобы не может подвинуть. Это доброжелательный сексизм, который опускает место женщины в обществе, представляя её неполноценной. Другое дело, что в партнерских отношениях проявление заботы приветствуется с обеих сторон, но оно не должно быть привязано к полу. Если у меня слабый, нежный молодой человек, то почему мне не перенести его через лужу?
То, что мужчина платит за женщину, является не волей женщины, а традицией, по которой женщина была исключена из экономики. И если женщина не разрешает за себя заплатить, мужчина, допустим, может счесть это оскорблением. Мужчина очень часто получает намного больше женщины, а расходы женщин выше: на индустрию красоты, к которой "правильная" женщина должна обязательно прибегать, идут колоссальные средства».

«Когда феминистки добьются высокого пенсионного возраста и службы в армии, тогда могут начать выступать»
Л.Г.: «Во-первых, большинство российских мужчин не хотят идти в армию, и "косят" от нее, во-вторых, армия — это то, что придумано мужчинами для мужчин. И еще: существует колоссальное ограничение по службе для женщин – им практически не подняться выше майора.
А низкий пенсионный возраст очень часто обусловлен тем, что женщин "выгоняют" на пенсию из-за того, что именно они должны сидеть с внуками. Поэтому женщине за 50 гораздо сложнее найти работу, чем мужчине. И это дискриминация, а не привилегия».
Б.Р.:«Низкий пенсионный возраст только кажется привилегией, на деле это еще один аспект гендерного угнетения. Женщины чаще всего продолжают работать и после выхода на пенсию, однако при меньших, чем у мужчин, зарплатах и меньшем стаже (в том числе и за счет декретных отпусков), размер их пенсий тоже более низкий. Так что да, я за поднятие пенсионного возраста, но эта проблема не кажется мне самой приоритетной.
Про армию: я, как и многие другие феминистки, в принципе против призывного рабства и в идеале против войн и армий, но, поскольку мы живем в реальном мире, то, прежде всего, за контрактную армию, в которой и мужчины, и женщины будут служить по желанию (у меня лично такого желания нет) и с одинаковыми возможностями занимать в том числе высокие армейские должности. При этом я считаю, что если мужчин так сильно не устраивает факт обязательного призыва, им стоит побороться самим за его отмену, а не приставать к женщинам с требованием сделать это за них или пойти туда вместе с ними. Разве это женщины призывают мужчин в армию? А что касается того, можем ли мы выступать или не можем — это мы тоже будем решать сами, спасибо».
М.Р.: «Я это регулярно слышу. Обычно когда феминистки общаются между собой, они это называют "шахты-армии пошли" — то есть "иди работай в шахту, служи в армии". Вообще-то феминистки в большинстве своем выступают против армии — места, где здоровых мальчиков калечат, убивают неизвестно ради чего. И если мужчину принуждает погибать и становиться инвалидом государство, при чем здесь женщина? Женщина как раз выступает за то, чтобы оградить его от этого, если он не хочет. Но с другой стороны, есть много женщин, которые хотели бы служить в армии, и, если бы была война, они бы пошли сражаться — плечом к плечу с мужчинами.
По поводу пенсии: мужчины забывают, что у женщин пенсионный возраст ниже, потому что роды и вынашивание ребенка — это процессы, которые забирают у нее много жизненных сил (в особенности, если ребенок не один). С другой стороны, в большинстве учреждений работают женщины, которые достигли пенсионного возраста, то есть правом уйти на пенсию раньше они не пользуются».

«Деятельность феминисток сейчас не актуальна»
М.Р.: «Безусловно, формально какое-то равенство достигнуто, но на практике, несмотря на то, что право, например, посещать университет, получено, мы видим, что многие девушки не понимают, зачем они туда ходят. Среди моих студенток много тех, которые в лучшем случае приходят просто поставить галочку, а в худшем — чтобы найти себе супруга. Одна студентка сказала мне однажды: "Я женщина, а не какой-то там человек, я хочу непрерывно рожать детей, а мне мешают — родители запихнули в институт, и я тут должна мучиться". Вы думаете, это ее выбор? Мы должны понимать, где свободный выбор, а где навязанный. Свободный выбор может быть признан за человеком, у которого точно было достаточное количество информации. Вот почему феминизм в первую очередь актуален — из-за наличия патриархальных моделей в сознании людей.
Во-вторых, в обществе колоссальная проблема проституции. Большинство мужчин тешат себя мыслью, что женщинам это нравится и они идут в проститутки от великой похоти. Но как показывают данные исследователей кризисных центров по миру и данные ООН, 95% женщин попадают в проституцию недобровольно.
В-третьих, огромна проблема сексуального насилия и, к моему ужасу, она растет. Сеть переполняется сценами насилия над женщинами: мужские сетевые ресурсы, паблики в соцсетях, в которых состоит по 400 тысяч человек, переполнены картинками, где девушек, например, бьют и унижают.
В-четвертых, домашнее насилие. Есть такая проблема: когда вызываешь милиционеров, они приезжают и говорят: "Что вы нас вызвали, это его жена, пусть делает с ней что хочет!" Эта проблема замалчивается, а теперь о ней и официально запретили говорить, потому что она, видите ли, дискредитирует образ семьи.
Актуальны проблема абортов (сейчас идет наступление на репродуктивные права), сексизм в быту (дискриминирующие шутки, оскорбляющие высказывания), женская объективация (это когда в культуре репрезентация женщины такова, что она представлена как вещь или кукла для использования)».
Б.Р.: «Люди, которые так говорят, сравнивают нынешнее положение женщин с обстоятельствами, в которых жили наши пра-пра-бабушки. Однако я предпочитаю сравнивать положение женщин с положением современных мужчин. Можно бесконечно рассуждать о давлении стереотипов красоты и молодости, о том, что для женщины до сих пор наличие мужчины — единственный показатель высокого социального статуса, о распределении гендерных ролей при выполнении домашних обязанностей, о стереотипах, из-за которых женщин не берут на работу или мешают продвигаться по карьерной лестнице, о низких зарплатах в сферах труда, считающихся традиционно женскими, о 400 с лишним запрещенных для женщин профессиях (для мужчин такого списка нет). Об этом можно рассуждать бесконечно, но для меня главный показатель — изнасилования. Согласно данным ВОЗ, каждая третья женщина на планете подвергается сексуальному или физическому насилию. Некоторые живут в нем годами, не подозревая об этом, потому что в культуре старательно тиражируется только один образ насильника — незнакомый маньяк, нападающий в подворотнях. О друзьях, мужьях, коллегах или бойфрендах, которые чаще всего осуществляют такое насилие, говорить почти не принято. Миллионам девочек, к сожалению, еще предстоит столкнуться с этим, а также с тем, что общество будет оправдывать насильников, а не их самих. Так вот, пока на свете существует такое явление как изнасилования, феминизм будет актуален. И точка».