12.05.2015 в 11:20
Пишет Maeve.:А сейчас, деточки, я на наглядном примере покажу, как один частный случай мизогинии вытекает в традицию и наследственность.
Моя бабушка говорит: - мне всегда жалко мужчин, когда они дерутся. Это как-то унижает мужское достоинство (прим.: Забавно, ведь мужская этика напротив предполагает, что мужчина закаляется в борьбе).
Моя мама говорит ей: - но почему тебе не было жаль меня, мама, когда я в подростковом возрасте подралась с одним мальчиком, он ударил меня ногой и чуть не раздробил мне горло?
Бабушка: - Не знаю почему, но мне жаль только мужчин.
История короткая и очень трагичная по своей сути.
В первом случае, это частный и необъяснимый вид мизогинии. Женщина пристрастна: она любит мужчин, их и жалеет. Те, кого она не любит, жалости не подлежит. Это необработанное сознание женщины старой закалки, в котором уже поздно что-то менять. Советский человек не был склонен к самоанализу, он жил, трудился по заветам партии, не заморачивался психологией. Жизнь была одновременно сложной и простой, было много физического труда, совсем не было свободы и времени для размышлений.
Во втором (мамином случае) имеет место мизогиния на основе психологической травмы. Маленький ребенок не получает поддержки и любви от матери, причем на основании строго гендерного признака.
Ребенок узнает от мамы: мужчины не виноваты, их нужно жалеть. Кто виноват в том, что она оказалась в драке и получила физическое повреждение? Очевидно, она сама виновата. Но она - женщина, а стало быть, остальные женщины тоже виноваты.
Это - первый уровень мизогинии, но есть и второй, более глубинный: ненависть к своей матери за то, что не вступилась, не наказала мудака, который бьет девочек, за дефицит родительской любви и внимания. За то, что ее брата мать всегда любила больше, чем ее. Личность матери - крайне важна, это же архетип для ребенка.
Ребенок выясняет: женщины не только всегда виноваты, но еще и неспособны на любовь.
Удивительно, что как раз на мне этот замкнутый круг, грозивший превратиться в потомственную мизогинию, прервался.
Видимо, родительская любовь (и то, что я была единственным ребенком) оказалась сильнее. Мама никогда не ущемляла меня по гендерному признаку, ну и в общем-то, меня баловали, опекали и ничего не навязывали извне. Но тут тоже был свой хитрый механизм.
Мама всегда говорила мне, что я особенная, не похожа на других женщин. "Не сравнивай себя с этими дурами". Конечно, своим образом жизни и вкусами я всегда отличалась от знакомого ей круга женщин с консервативными ценностями. Но мне было ясно, что это всего лишь защитный механизм.
Для того, чтобы любить меня как дочь, маме необходимо было обособить меня от остальных женщин, вывести меня из этой социальной группы.
Что характерно, мама всегда говорила, что хотела дочь, а не сына - то есть, что-то в глубине души подталкивало ее пройти через этот опыт, изменить свое отношение.
Мы иногда беседуем на эти темы, и я вижу, как отрицание в ее глазах сменяется задумчивостью и пониманием. Хорошо, когда у мамы - 4 логика))
К сожалению, если наши отношения "мать и дочь" были выстроены аккуратно и по большей части с любовью, то отношения "мама и бабушка" уже не спасти.
Это страшный внутренний холод, о котором никто не говорит вслух, но он незримо нависает над ними обеими всю жизнь, и, видимо, только смерть положит ему конец.
Чтобы было понятно: я очень люблю своих родных, и маму, и бабушку. И дедушку любила, и даже отца, которого я практически не видела.
Но люди очень мало и редко задумываются над причинами. Причинами своих суждений, своих мнений и оценок. Как говорил Альтрон - все-то у людей поверхностно, нет бы копнуть вглубь.
А это важно, когда на тебя смотрит твой ребенок, и в его глазах ожидание, слепая вера в тебя и куча вопросов.
URL записи