сПсихика травматика все время находится в поиске исцеления, и у нетерапированного человека стратегия исцеления выглядит так: воспроизвести травматическую ситацию, вести себя в ней точно также, как и в прошлом, и делать все ставки на то, что каким-то чудом ситуация получит новое, хорошее и положительное завершение (об этом я немного писала тут). То есть, классическое: мы найдем копию отвергающей мамы или злого папы, будем вести себя с ними так, как нас научила травма (все терпеть и угождать или бороться с ними ценой своей жизни - в зависимости от того, какие "правила получения любви" установила травма), и поставим все свои ресурсы на то, что каким-то образом плохой человек превратится в хорошего, и мама с папой датут нам то очень важное и нужное, что не дали в свое время. А без этого важного и нужного мы не можем сдвинуть свое застрявшее из-за травмы развитие с мертвой точки.
Не смотря на то, что вектор у процесса хороший и здоровый, потому что указывает в сторону исцеления, проигрывание травмы без изменений приводит к ретравматизации. И при ней все, что уже было сломано, ломается вдребезги еще раз, углубляя и укрепляя травму.
Поскольку, как говорит одна моя хорошая, терапирующаяся подруга "Кто о чем: лысый - о расческе, вшивый - о бане, а травматик - о маме", истинные, глубинные желания травматика это исцелиться, опираясь на хорошего родителя. И чего бы он у Мрзд ни заказывал, все будет на эту тему - и, в свою очередь, закончится проигрыванием сценария травмы с последующим нырянием ласточкой в ретравматизацию.
Это не значит, что у травматиков нет надежды на исцеление. И не значит, что метдики "сбычи мечт" не работают (и что они работают, тоже не значит)). Это значит только то, что путь к исцелению лежит по другому маршруту и нуждается в других методах.
сТравматик отличается от не травматика внутренним диалогом
У не травматика внутренний диалог позитивен, полон уважения и любви к самому себе, поддерживает и настраивает на успех. Часто внутренний диалог не травматика вообще не ощущается явно, а идет бессознательным фоном радости и спокойной уверенности. В трудные моменты диалог становится более определенным, но и тогда он целостен, в нем, по сути только два голоса: требующий поддержки и основной – полный сострадания, мудрости, спокойной радости и любви.
Внутренний диалог травматика, по сути, даже не является диалогом: это плач, крики, стоны и полные сарказма и иногда издевки перебранки двух страдающих детей, условно говоря, Плаксы и Злюки. При этом есть еще и та третья часть – полная сострадания, мудрости, спокойной радости и любви, но она, даже если она и говорит – а говорит она, как правило, тихо, - в этой беседе практически никогда не слышна, потому что Плакса и Злюка все забивают своими слезами и сарказмом.
При этом, разумеется, никто никого не слушает: у Плаксы свои задачи, у Злюки – свои, Злюка, как правило, выигрывает, а Плакса подчиняется, но ни тот, ни другой не ведут себя по-взрослому, а просто приспособились выживать. Точнее, Злюка знает, как выживать, а Плакса вынужден следовать, потому что только Злюка и знает хоть какой-то способ существовать в этом «жестоком» мире, а Плакса и подавно не представляет, как ему быть без Злюки. Разумеется, оба глобально несчастны, потому что ни один не получает того, что на самом деле хочет, - любви, радости, спокойного счастья.
Поэтому самое главное в процессе излечения травматика – осознание этого хаоса и начало диалога, - такого, в котором слышна третья, мудрая сторона, назвем ее просто - Любовь.